|Список ролей| |Сюжет| |Акции|

Cornelia li Britannia - посвятила свою жизнь розыску и уничтожению оставшихся в живых носителей Гиасса.
Kaname Ohgi - женился на Виолетте Ню, купил большую ферму в нескольких километрах от Токио и теперь занимается сельским хозяйством.
Villetta Nu - любимая жена Канаме Огги, родила здорового сына и мечтает о рождении дочери. Лишилась титула баронессы, но уже не жалеет об этом.
Jeremiah Gottwald - работает на ферме Огги как партнёр. Знает о том, что Лелуш на самом деле жив, но скрывает известную ему информацию ото всех.
Kouzuki Kallen - учится, как раньше, в Академии Эшфорд. Тестирует новые найтмары, изготовленные по совместным разработкам Ллойда и Ракшаты.

"Где мне остаться?" - я спросил
Ведущего по адским стогнам.
И он ответил: "Волей сил
По всем кругам ты будешь прогнан".

- Здесь, видно, политика замешана ... - соскочила с окна Мина и обняла себя тоненькими ручонками. - Земное и Лунное королевство вот уже которое столетие, если не тысячелетия, живут в мире и согласии, а если бы Королева Селена отказала в приеме этих мальчишек, разразился бы конфликт...
- О, что правда, то правда, - подтвердила Амили, печально кивнув головой. - Наши родители подвержены влиянию всей этой системы. Когда-нибудь и мы ей... того... поддадимся...
- В каком смысле? - Не поняла Серенити, и, тихонько подкравшись к Мине, начала щекотать наследницу Венеры. Минория, звонко смеясь, попыталась найти спасения в Литавра, но та в свою очередь, лишь коварно улыбнулась, и решительно присоединилась к наследнице Лунного престола.
- В самом, что ни на есть, прямом! Выдадут тебя замуж за Эндимиона, с целью мирного сосуществования двух королевств, и будешь на Земле куковать! - хитро захихикала Рэй, глядя как в Серенити, со скоростью света, падает настроение и с такой же скоростью отвисает челюсть.
- Что!? Не посмеют! - Возмущенно замотала головой Серенити, причем забавные золотые хвостики золотым каскадом рассыпались по плечам.
- Да-да! А тебя, Лита, за Нефрита! - продолжала издеваться Рэй.
- Ты бредишь! Видела я этого павлина в гробу в белых тапочках! - огрызнулась Литавра и отвернулась от подруги.
- Все, тайм аут! - Минория захлопала в ладоши, обращая на себя внимание. - Амили, слово тебе...
- Так что, думаю, начать следует с наиболее наглых - Эндимион и Нефрита, - лукаво улыбаясь, сказала девушка и поочередно посмотрела сначала на Литу, а затем на Серенити. - Нити, как думаешь, твоя мама сильно рассердится, если ковер парадной лестницы, будет использован не по назначению?

FreeFall и драконы?
Аомине, ты что наделал?

А, нет, стоп. Что он только что сказать?
Что, простите? Повторите, тут у нас глухие есть.
Это что, он, Желтый, самый настоящий Бернард Бальтазар Бальзак – поделка, что ли?
Желтый перевел беспомощный, полный тоски всего еврейского народа – ну или французского, которого обделили во всех войнах Нового Времени, но, в конечном итоге, мы же все евг’еи, - взгляд на Синего. И напоролся там на полное равнодушие.
Да вы издеваетесь.
Впрочем, этот прекрасный взгляд протрезвил лучше всяких самодельных пощечин, хотя лупил Бальзак себя крепко и почти со всей силы. Да как вообще можно было поверить не подкрепленной вообще никакими доводами сказочке про каких-то там трех парней, напавших на Бернарда на бензоколонке, как на блондинку-официантку? Что за херня, что за полная бессмысленности херня? Какой был смысл заманивать тогда парочку - один из которых, якобы, под постоянной угрозой нападения, а второй – непонятным образом существующий на этой земле негодяй, который собрался напасть на первого, пока тот, видимо, крепко спит, - сюда, в это богом и Сатаной забытое сраное место? Не проще ли было бы просто подойти, обвинить где-нибудь в тихом переулке?
Мозг Желтого, сотрудничая активно с интуицией и при поддержке больного воображения, очень живо нарисовал картинку жертвоприношения, где функцию палача будет исполнять Синий, а ржать над его плечом будет двойник. На афишах явно будет стоять напротив роли виновного, но все равно агнца, его имя. Ага, именно так - "Виновный козел: Бернард Бальтазар Бальзак". Или стоит написать "казел"? Тоже неплохо звучит, публика оценит.
(с) Бернард Бальзак.